Сверхъестественное:
Жизнь Уилльяма Бранхама

ЙОХАННЕСБУРГ ТРЯССЯ от “сейсмического шока”, вызванного служением Уилльяма Бранхама. Духовные потрясения расходились по всему южному “отростку” Южной Африки. Люди, посетившие первые собрания, звонили своим семьям и друзьям, сообщая им об увиденном. Каждый вечер толпы увеличивались. К вечеру во вторник, 8 октября 1951 года (на третий вечер пребывания Билла в городе), свыше 17 000 человек протиснулись в Парк Маранафы, чтобы увидеть различение сердечных помыслов. Многие больные вышли оттуда здоровыми. Почти все покидали здание с огромным восторгом, распространяя новости о том, что пророк посещает Африку и что Иисус Христос находится в этом пророке, совершая те же самые чудеса, которые Он являл, ходя по дорогам Палестины: исцелял больных, хромых, глухих, немых, слепых и открывал тайны людских сердец. Все казалось возможным.

В среду утром члены Южноафриканской Медицинской Ассоциации пригласили Билла на завтрак. Их представитель сказал:
— Господин Бранхам, многие врачи в Южной Африке являются христианами. Мы стали врачами потому, что мы хотели помочь людям. Сначала мы относились к вам с недоверием, полагая, что вы, возможно, проповедуете понятие “Христианской науки”, якобы врачи и медицина являются негативными и их следует избегать. Теперь нам вполне очевидно, что вы поддерживаете врачей. Мы верим в божественное исцеление таким же образом, как вы и проповедуете его. Господин Бранхам, хотя инкубационный период вашей прививки от желтой лихорадки еще не закончился, мы все равно даем вам разрешение путешествовать по всей стране. И это еще не все — мы открываем двери наших больниц и позаботимся о том, чтобы любые из наших пациентов, желающие посетить ваши собрания, побывали там.

После завтрака Эрн Бакстер подошел к Биллу и сказал:
— Брат Бранхам, у меня есть для тебя новости. Я знаю, что ты хочешь поехать в Дурбан, но, вместо поездки туда прямо из Йоханнесбурга, Национальный Комитет составил маршрут, согласно которому мы проедем свыше 1600 километров на юг, в Кейптаун, а затем вверх по восточному побережью в Дурбан. Что ты думаешь о таком плане?
— Для меня нет разницы, — ответил Билл, — главное добраться до Дурбана, потому что я чувствую водительство ехать именно туда. Когда мы отправляемся в путь?
— Послезавтра.

Это поразило Билла своей необычайностью, поскольку они всего лишь начали проводить собрания в Йоханнесбурге. У них было не только одобрение местной медицинской ассоциации, но даже благоприятный отзыв прессы, что Биллу не всегда доводилось получать. Собрания проходили просто великолепно. Каждый вечер число посетителей увеличивалось, а с ним возрастало количество исцелений и чудес. Зачем же им уезжать отсюда так скоро? Эта идея никак не укладывалась в голове Билла, но он ничего не сказал об этом. Как-никак, он ведь был гостем южноафриканской служительской ассоциации, поэтому казалось вполне правильным позволить им делать все его приготовления.

В ту ночь после собрания Билл спал урывками. Около двух часов ночи его разбудил странный визгливый крик. Он поплелся к окну своей спальни, чтобы посмотреть, какая птица издает такой необычный звук. Тростник, качавшийся от дуновения легкого ветерка — это все, что он увидел. Вернувшись в постель, он вновь попытался уснуть, но не мог. Полагая, что чтение нагонит на него сон, Билл включил лампу, сел, опершись о переднюю спинку кровати, и открыл Библию.

Вдруг его кожу стало покалывать, а волосы на затылке встали дыбом. Отведя глаза от Библии, Билл увидел Ангела Господня, стоящего на середине комнаты: его белое одеяние сияло от свечения электрической лампы. Свежий ветерок, дувший через открытое окно, ласково играл длинными темными волосами Ангела. Даже в естественном смысле облик его производил сильное впечатление: Ангел был около двух метров ростом и весил килограммов девяносто. Со сверхъестественной точки зрения, он внушал благоговейный трепет, отчего грудь оробевшего Билла сжималась в “тугой узелок”.
Ангел скрестил руки у себя на груди, строго посмотрел на Билла и сказал:
— Не отправляйся с этими людьми в Кейптаун. Оставайся здесь в Йоханнесбурге на две недели и проводи собрания. Завтра ты встретишься с человеком…
Пока Ангел говорил, комната расплылась подобно картине, только что нарисованной акварелью, на которую пролили чистую воду. Когда цвета “застыли”, перед взором Билла появился мужчина с кавказскими чертами лица. Он был загорелый, энергичный, и на вид ему было лет пятьдесят. У него были небольшие уши и большой приплюснутый нос. На голове была охотничья шляпа с лентой из леопардовой кожи. В данном видении Билла этому человеку приснился шокирующий сон.
Ангел сказал:
— Его зовут Сидней Джексон, и он занимается фермерством на севере. Он великолепный охотник и сможет устроить для тебя сафари. Проведя две недели в Йоханнесбурге, посвяти последующие десять дней охоте с Сиднеем Джексоном. Затем сразу же отправляйся в Дурбан и находись там до тех пор, пока я не позову тебя. Если ты сделаешь все это, я отдам тебе эту страну.
— Но как же мне удастся убедить этих людей? Они ведь уже составили весь маршрут моей поездки.
— Чтобы они могли понять, что такова воля Господа, завтра почтенный Шуман повезет тебя в Йоханнесбург…
Обстановка вновь изменилась, и Билл увидел угол улицы возле парка. Яркие цветы украшали края оврага. На углу улицы стояла женщина-туземка, одетая в фиолетовую одежду. Ангел сказал:
— Предложи это вниманию почтенного Шумана. После этого они повезут тебя в Преторию…
Место действия перенеслось на шоссе, где девочка-туземка торговала бусами у дороги. Волосы были сбриты на одной стороне ее лба, и там виднелся отвратительный шрам. Глядя на ее бусы, Билл услышал пронзительный крик и увидел причудливую птицу, пролетевшую над дорогой. Теперь Ангел добавил:
— Напомни Эрну Бакстеру, что это произойдет, как ты и сказал ему, чтобы он знал, что это ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ. Когда поедешь в Преторию, они привезут тебя помолиться за мужчину, который думает, что у него рак бедра, но он ошибается. Он страдает от хирургической ошибки. Во время недавней операции у хирурга выскользнул из рук скальпель, разрезав совсем другую часть тела. Не молись за этого человека, потому что он умрет.

Видение рассеялось, и Билл возвратился в первоначальное состояние: он по-прежнему сидел в постели, опершись о переднюю спинку кровати; на коленях лежала Библия, а по виску стекала струйка пота. Ангел Господень исчез.

Билл побежал в соседнюю комнату, чтобы сообщить об этом своему администратору.
— Брат Бакстер, проснись. Ангел Господень только что посетил меня и сказал мне, что мы не можем следовать этому маршруту, установленному Национальным Комитетом.
С заспанными глазами Эрн Бакстер кивнул головой и сказал:
— Что ж, завтра тебе придется сказать об этом Брату Шуману.

Утром Билл пошел искать мистера Шумана. Он нашел его, когда тот собрался было ехать по какому-то поручению. Билл попросил поехать с ним. Когда они выполнили поручение и возвращались в имение, Билл сказал своему собеседнику о вчерашнем приходе Ангела.
— Итак, видишь, Брат Шуман, тебе придется отменить этот маршрут.
Шуман провел рукой по своему лысому лбу.

— Брат Бранхам, я не могу так поступить. Все даты уже назначены и приготовления сделаны. Завтра утром мы отправляемся в Клерксдорп. Мы не можем просто отменить это без какой-либо причины.
— Но ведь есть причина, основательная причина. Господь сказал мне, что я не должен туда ехать.
— Сожалею, Брат Бранхам, но мы вынуждены придерживаться этого маршрута. Мы уже израсходовали тысячи долларов на рекламу, и люди ожидают нашего приезда туда.

Билл настаивал на том, что этот маршрут следовало отменить, но Шуман не уступал ни на йоту. Они поочередно аргументировали свою правоту. Наконец, Билл замолк от нервного расстройства. В данный момент он так ничего и не достиг в этом споре, однако он еще не воспользовался своим доказательством. Он решил приберечь это до завтрака.

Приближаясь к своему имению, Шуман повернул, въехав через свои ворота, и стал спускаться по длинной подъездной дорожке. Не доезжая до дома, он проехал мимо мужчины и женщины средних лет, шедших по обочине в противоположном направлении. Как только автомобиль Шумана миновал этих супругов, Билл узнал мужчину.
— Брат Шуман, остановись!

Вздрогнув, Шуман резко затормозил. Билл выскочил из машины и представился этой чете.
— Здравствуйте, меня зовут Брат Бранхам.
— Брат Бранхам, я пришел сюда встретиться с вами. Меня зовут…
— Я знаю, — прервал его Билл. — Вас зовут Сидней Джексон. Ангел Господень сказал мне, что я должен приехать к вам на ферму отдохнуть. Он также сообщил мне, что вы видели меня во сне курившим сигарету, но я хочу сказать вам, что я вовсе не курил. Господь показывал вам, что я буду непослушным Ему, если буду поступать согласно желаниям Национального Комитета. Позже я расскажу вам больше об этом. Почему бы вам не вернуться и не позавтракать вместе с нами?
— С удовольствием, — сказал Джексон со смущенным выражением лица.
— Прекрасно. Кстати, Маррион — это мое второе имя.
Сидней Джексон открыл рот, будто собирался что-то сказать, но от изумления потерял дар речи.

После завтрака Билл заявил:
— Я хочу сделать объявление. Мы не можем ехать согласно этому маршруту в Клерксдорп и дальше. Господь велел мне оставаться здесь в Йоханнесбурге еще две недели, а затем отправиться на ферму мистера Джексона и поохотиться с ним, чтобы я мог отдохнуть в течение десяти дней. Затем я поеду прямо в Дурбан, где должен буду находиться до тех пор, пока Он меня не позовет. Полагаю, что буду в Дурбане около месяца.

Это было неловкое положение для всех. Эрн Бакстер сказал:
— Брат Бранхам, я согласен с твоим решением, но тебе придется утвердить его через Национальный Комитет.
— Что ж, я сказал об этом Брату Шуману, а он ведь глава комитета. Итак, теперь им известно об этом.
Билл повернулся к господину Шуману и добавил:
— Чтобы вы знали, что это истина, сегодня, по пути в город, мы увидим туземку в фиолетовой рубашке.
Шуман посмотрел на него с сомнением.
— Брат Бранхам, я живу здесь всю мою жизнь, и мне никогда раньше не приходилось видеть туземку в фиолетовой одежде.
— Что ж, сегодня ты ее увидишь. Она будет стоять возле парка, где есть много скамеек и люди торгуют цветами.
Шуман поднял брови и сказал:
— Я знаю, где находится этот парк.
— Сегодня мы будем проезжать мимо этого места, — продолжал Билл. — Позже Брат Бакстер и я поедем в Преторию и остановимся посмотреть на девочку-туземку, торгующую бусами. На одной стороне ее лба волосы сбриты в том месте, где виден большой шрам. Пока мы будем покупать у нее несколько пар бус, над дорогой пролетит причудливая птица. На основании этих знамений вы узнаете, что сказанное мной является истиной. Господь не желает, чтобы мы ехали по этому маршруту на юг.
Мистер Шуман колебался:
— Я обсужу это с остальными членами комитета и посмотрю, что они скажут.

Затем они были заняты другими делами. Часов в десять утра господин Шуман попросил Билла съездить с ним в центр города. Они заехали в офис Шумана. На обратном пути в имение Билл заметил парк, который он увидел в видении прошлой ночью. Похлопав Шумана по плечу, он указал на туземку в фиолетовой одежде.
— Да, никогда б не подумал, — это все, что сказал мистер Шуман.

Когда они возвратились в имение, Билл познакомился с Юстусом дю Плессисом, которому предстояло быть его переводчиком на язык африкаанс в оставшуюся часть его пребывания в Южной Африке. Дю Плессис был одет в шикарный деловой костюм с жилетом. Своим лысым лбом и худыми щеками он чем-то походил на мистера Шумана, если не учитывать очков и усов председателя Национального Комитета. Дю Плессис и Шуман собирались поехать в Преторию (этот город находился в 46 километрах от Йоханнесбурга) и помолиться за умиравшего мужчину. Они спросили Билла, хотел ли он поехать с ними. Он, конечно, согласился. К ним также присоединился Эрн Бакстер. По пути Юстус дю Плессис рассказывал своим американским пассажирам пикантные сведения о культуре южноафриканских туземцев.
— Обычно вдоль этого участка шоссе можно увидеть десятки туземных торговцев. Они ставят на обочине шалаши, надеясь продать автомобилистам всякие мелочи своей ручной работы. Мы остановимся и поговорим с некоторыми из них, чтобы вы могли увидеть, какими изделиями они торгуют. Возможно, вы захотите купить что-нибудь в качестве сувенира.

Билл шаловливо толкнул своего администратора в бок, однако тот ничего не сказал Юстусу дю Плессису о вчерашнем видении Билла. Одна миля пролетала за другой, а четверо пассажиров не видели по пути ни одного торговца.
— Странно, — сказал дю Плессис. — Обычно здесь бывает много торговцев.

Затем их разговор перешел на другую тему. Через несколько километров они проехали мимо одинокой девочки, сидевшей в шалаше на обочине дороги. Дю Плессис настолько увлекся своим повествованием, что пронесся мимо нее. Проехав полмили, он сделал паузу в своей речи, что позволило Биллу упомянуть о девочке-торговке, мимо которой они проехали. Дю Плессис вспомнил свое обещание, развернул машину и поехал назад.

Девочка-туземка торговала резными бусами ручной работы. У нее было незабываемое лицо из-за шрама, который обезображивал одну сторону ее лба. Эрн Бакстер сфотографировал девочку. Затем, услышав клекот, он повернулся и увидел большую разноцветную птицу, пролетавшую над шоссе.

— Брат Бранхам, посмотри. Разве не причудливая птица? — сказал он.
— Это дикий павлин, — пояснил Шуман.
Указывая на девочку со шрамом на лбу, Билл спросил у своих спутников:
— Неужели вы не помните то видение, о котором я сказал вам сегодня утром?
Бакстер снял очки. Глаза его широко раскрылись от удивления.
— Брат Бранхам, это же произошло в точности, как ты сказал.

Устремив взор прямо на председателя Национального Комитета, Билл объявил:
— Брат Шуман, я не могу ехать завтра согласно вашему маршруту. Сожалею, если это будет помехой членам твоего комитета и их планам, но Господь велел мне не придерживаться этого маршрута.

Мистер Шуман пробормотал раздраженным тоном:
— Брат Бранхам, мы вынуждены придерживаться его.
— Вы езжайте так, но я не поеду.

С этими словами Билл повернулся и возвратился в машину. Эрн Бакстер догнал его и прошептал:
— Брат Бранхам, если бы это происходило в Америке, я имел бы власть как твой администратор сказать “нет”, что мы не поедем по этому маршруту на юг. Но здесь мы находимся во власти этих служителей. Они не понимают, как Господь ведет тебя посредством видений. Я стопроцентно стою с тобой, однако заставить этих людей понять это — совсем другое дело.
— Что ж, понимают они это или нет, я знаю, что Господь велел мне делать, и именно так я намереваюсь поступить.

На следующее утро — в пятницу, 12 октября 1951 года — Билл проснулся от звука двигателей машин, работавших вхолостую на подъездной дорожке. Он вышел в пижаме в фойе посмотреть, что происходило. Он удивился, узнав о том, что к нему приехали его сопровождавшие, чтобы везти его на юг.

Юстус дю Плессис также изумился.
— Брат Бранхам, неужели ты еще не собрался в путь?
— Нет, сэр. Я даже не уложил вещи. И я не собираюсь никуда ехать.
— Тебе бы лучше уложить вещи, — сказал мистер Шуман. — Мы отправимся в Клерксдорп, как только ты будешь готов.
Билл не отступал от своего решения.
— Мне нет необходимости собираться в дорогу еще две недели, а затем я уложу вещи и поеду на ферму к Джексону охотиться на львов. До тех пор я буду проводить собрания здесь, в Йоханнесбурге.
Шуман покачал головой, сказав:
— Мы уже завершили собрания здесь.
— Вы завершили собрания?

Слова Шумана ошеломили Билла. Такую тактику он вовсе не предвидел, и это застигло его врасплох.
— Это просто смешно. Мы получили здесь благосклонность Господа, и Он велел нам оставаться здесь. Вот где нам нужно быть.
— Теперь слишком поздно что-либо изменить, — сказал дю Плессис. — Все люди разошлись по домам. Однако в Клерксдорпе нас ожидает другая толпа.
— Какой величины город Клерксдорп? — спросил Билл.
— Это небольшой город с 30-тысячным населением, — ответил Шуман.
У Билла от изумления отвисла челюсть. Насколько недальновидными были эти люди!
— В Йоханнесбурге проживает 500 000 человек, — отметил он. — Зачем же нам ехать в такой городишко, как Клерксдорп?
— Мы обещали Брату Фурье, что привезем тебя в его город, — объяснил господин Шуман, поспешно добавив, — и мы ожидаем, что на собрания придет от 10 до 15 тысяч человек. Большинство из них придет из сельских округ.
Это еще больше ошеломило Билла.
— Где же вы их всех разместите? Как же они будут питаться?
Послышалось шарканье обуви, когда служители начали смущенно переглядываться.
Затем мистер Шуман признался:
— Мы не знаем, но мы пообещали Брату Фурье приехать туда к 12 октября, поэтому сегодня нам нужно отправляться в путь. И поскольку собрания здесь официально закончились, тебе не мешало бы поехать с нами.

Билл не знал, что ему еще оставалось делать. Что толку находиться сейчас в Йоханнесбурге, когда собрания завершились? Неохотно пошел он в свою спальню собрать вещи.

Три машины совершали 160-километровое путешествие на юго-запад в Клерксдорп. Эрн Бакстер, Фред Босворт, Юлиус Стедсклю и Билли Поль Бранхам ехали во второй машине. Билл ехал в головной машине с Юстусом дю Плессисом, мистером Шуманом и двумя другими членами Национального Комитета. Был прекрасный солнечный день. Шуман, Юстус дю Плессис и другие представители комитета воодушевленно говорили о чудесных явлениях, которые Бог совершал в Йоханнесбурге у них на глазах. Билл же, наоборот, тихо сидел, размышляя о своем непослушании воле Господней. Он молился про себя: “Небесный Отец, я желаю поехать в Дурбан, как Ты и сказал, но я во власти этих людей. Простишь ли Ты меня за мое непослушание?”

Билл не чувствовал, что получил прощение. Миля пролетала за милей, а осуждение в его сердце усиливалось, пока, наконец, он уже был не в силах это перенести.
— Остановите машину! — приказал он.
Шофер свернул на обочину и остановился.
— Что случилось, Брат Бранхам?
— Я не могу дальше ехать. Брат Шуман, тебе придется отвезти меня назад в Йоханнесбург. Господь велит мне не ехать дальше.

Две другие машины подъехали и остановились позади головной машины. Господин Шуман подошел ко второй машине и сказал Бакстеру и Босворту:
— Он отказывается ехать на юг. Вам обоим следует пойти поговорить с ним.

Эрн Бакстер и Фред Босворт вышли из своего автомобиля и пошли к стоявшему Биллу. Его окружили другие служители. Бакстер спросил:
— Что случилось, Брат Бранхам?
— Брат Бакстер, мне еще две недели следует проводить собрания в Йоханнесбурге, потом десять дней охотиться с Братом Джексоном и затем ехать прямо в Дурбан. Если я поеду в Клерксдорп, я буду в непослушании Господу.

Никто в этой группе не верил в служение Билла сильнее, чем Фред Босворт, 74-летний служитель-ветеран, который сам проводил огромные кампании божественного исцеления в 1920-1930-х годах. Посетив одно из собраний Билла в 1948 году, Босворт был настолько впечатлен, что забыл об уходе на пенсию и стал одним из менеджеров Билла. Теперь же он занял другую позицию, что было вообще непохоже на него.
— Брат Бранхам, ты ошибаешься. Если ты поедешь на юг с этими людьми, я верю, что ты увидишь несравненно больше всего, чего ты просил бы или о чем помышлял бы, — сказал Фред Босворт, цитируя из Послания к Ефесянам 3:20.

Слова эти, подобно предательскому кинжалу, пронзили сердце Билла.
— Папаша Босворт, ты меня просто поражаешь! За все то время, когда ты столько раз стоял на платформе и слышал, как я говорил “ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ”, была ли хотя бы одна ошибка?
Отводя глаза от осуждающего взгляда Билла, Босворт пробормотал:
— Ну, в этот раз, я думаю, ты ошибаешься.

Южноафриканские служители стали раздражаться. Один из них сердито сказал:
— Неужели, по-твоему, ты единственный, кому Бог говорит?
Билл сухо ответил:
— Однажды у Корея появилась такая мысль, и он сказал Моисею то же самое, однако земля разверзлась и поглотила Корея239. Я не знаю, что Бог сказал вам, господа. Не мне это судить. Мне известно только то, что Он мне сказал.
— Бог велел нам составить этот маршрут, — резко оборвал его служитель.
— А мне Бог велел не ехать по этому маршруту, — возразил Билл.

Спор, тем не менее, продолжался. Наконец, Эрн Бакстер отвел Билла в сторону и прошептал:
— Брат Бранхам, мы, похоже, попали в неловкое положение. У нас нет никаких денег или средств, поэтому мы вынуждены обходиться с этим дипломатически. Мне хотелось бы, чтобы ты больше не говорил о поездке на охоту, потому что они начнут думать, что ты на самом деле приехал в Африку ради сафари. Как бы то ни было, половина этих служителей верят, что христианину не следует охотиться. Когда ты упоминаешь охоту, они думают о тысячах людей, нуждающихся в молитве, и считают, что ты ошибаешься.
Билл ответил ему достаточно громко, чтобы другие могли услышать:
— Если я больше никогда не буду охотиться, для меня это не имеет значения. Я всего лишь хочу делать то, что Бог велел мне делать. Брат Бакстер, ты достаточно времени находишься со мной и знаешь, что когда я увидел видение или говорю тебе что-нибудь во Имя Господа…
Эрн Бакстер перебил его:
— Брат Бранхам, если ты руководствуешься видением, тогда я больше не буду вмешиваться. Я буду стоять с тобой, какое бы решение ты ни принял.
С этими словами он нервно посмотрел назад на группу служителей, стоявших возле передней машины, и продолжал:
— Но поскольку ты все еще привязан к этому Национальному Комитету, а день клонится к вечеру, то не мог бы ты поехать в Клерксдорп и помолиться там за тех людей? Затем мы могли бы вернуться в Йоханнесбург, если тебе так хочется.

Этот шоссейный изгиб затеняла группа рожковых деревьев. Билл протянул руку и сорвал листья с низко наклоненной ветки. Сжимая их в кулаке, он возвратился к машине и бросил их на ноги служителям.
— Хорошо, — сказал он со слезами на глазах, — мы поедем в Клерксдорп, чтобы провести сегодня вечернее собрание. Но запомните, ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ: “С этих пор мы не находимся в Божьей воле, и у нас будут сплошные проблемы, пока мы не вернемся в Йоханнесбург”.

Приехав в Клерксдорп, они увидели, насколько сильно кампания Билла в Йоханнесбурге возбудила остальную часть Южной Африки. Свыше 10 000 человек (европейского происхождения) собрались в этом провинциальном городке; городские власти не могли удовлетворить их неимоверные нужды своими ограниченными возможностями. Глядя на сотни самодельных палаток и небольших лагерей, раскинутых на холмах и полях, шофер Билла отметил с воодушевлением:
— Похоже, что вечером у нас будет прекрасное собрание.

Билл покачал головой, проникаясь глубоким состраданием к этим бедным людям (многие из них были больными), которые расположились под открытым небом, находясь в беспомощной зависимости от стихий и непогоды.

Гости направились к дому пастора П. Ф. Фурье, где им предстояло остановиться. В тот вечер Брат Босворт начал кампанию в Клерксдорпе. Не успел Билл выйти из дома Фурье, чтобы ехать на собрание, как разразилась тропическая буря. Раскаты грома гремели пушечными залпами, а ужасный ливень гнул к земле траву. Собрание поспешно отменили, однако Бакстер, Босворт, Шуман и другие служители вернулись в дом пастора Фурье только к полуночи.

— О-о, вот это да! Все-таки мы постарались провести собрание сегодня, — сказал Фред Босворт, роняя свой промокший пиджак и шляпу.
— Не говорил ли я вам, что так произойдет? — ответил Билл. — Господь велел мне не ехать сюда. Сейчас я не нахожусь в Его воле. Я должен вернуться в Йоханнесбург.
Южноафриканские служители не согласились с ним. Один из них сказал:
— Мы не можем вернуться. Мы дали эти обещания и должны их выполнить.
— Кстати, — добавил другой, — здесь постоянно бывают эти бури. Эта буря побушует ночью, а завтра погода прояснится.

Гроза на самом деле неистовствовала только ночью, и в субботу появился ясный, теплый рассвет, предвещавший благоприятные дни. Однако в тот вечер, когда они собирались отвозить Билла на собрания, надвинулся несвоевременный холодный фронт. Температура упала чуть ли не до нуля, и леденящий ветер дул с огромной силой. Собрание вновь пришлось отменить.
— Не говорил ли я вам? — сказал Билл. — Так вот, завтра вечером здесь произойдет землетрясение.

Члены Национального Комитета стали нервно переглядываться. Наконец-то, они принимали всерьез слова этого необычного человека, который утверждал, что с ним разговаривает ангел. Юстус дю Плессис спросил:
— Ты действительно считаешь, что завтра здесь будет землетрясение?
— Я не знаю, будет оно или нет, — смягчил свое утверждение Билл. — Я просто сказал это в качестве примера. Однако нечто плохое должно произойти, потому что мы вышли из Божьей воли.

Миссис Фурье принесла на стол освежительные напитки и закуски, а затем села, чтобы послушать разговор. Сидя на стуле, Билл наклонился вперед и сказал, что ранее днем увидел видение о миссис Фурье, но не мог говорить о нем, пока все не сели за стол в точности так, как было показано в видении. Сначала он сказал миссис Фурье о некоторых событиях из ее детства, а затем о том, что у нее больное сердце и проблемы с желудком, вызванные неврозом. Он ободрил ее, попросив не беспокоиться, так как Иисус Христос исцелил ее.

Возгласы удивления вырвались из уст южноафриканских служителей. Билл сказал:
— Теперь вы верите мне? Бог велел мне возвратиться в Йоханнесбург, пробыть там две недели, затем поехать отдохнуть на ферму к Брату Джексону, а оттуда отправляться прямо в Дурбан. После этого я буду возвращаться домой.
Фред Босворт сказал:
— Брат Бранхам, если ты поедешь по такому маршруту, ты не сможешь послужить такому же количеству туземцев, как если бы проезжал эти меньшие города.

В этот момент южноафриканские служители замолчали, зная, что большинство запланированных ими собраний предназначались для европейской части населения. Билл узнал только позже, что Дурбан — единственное место в Южной Африке, где туземцам разрешается посещать те же собрания вместе с белокожими африканцами. Босворт продолжал:
— Брат Бранхам, если ты поедешь по этому маршруту на юг, я все еще верю, что ты увидишь, как Бог совершит несравненно больше всего, чего мы просили бы или о чем помышляли бы.

— Брат Босворт, неужели после столь многих битв, в которых мы были вместе, ты сейчас сомневаешься во мне? Я говорю тебе во Имя Иисуса, что мы не находимся в Его воле, и с этих пор у нас будут сплошные проблемы.
— И все же, — присоединился к ним Шуман, — мы ведь дали обещание определенным братьям, поэтому нам следует до конца придерживаться этого маршрута.

Поскольку они ни в какую не принимали доказательство сверхъестественного водительства, Билл попытался применить здравый смысл.
— Посмотрите на это логически. В Йоханнесбурге у нас была благосклонность газет и медицинской ассоциации; к тому же, там есть сотни тысяч людей, с пропитанием и ночлегом. А здесь ведь люди лежат под открытым небом, и им негде кушать. Прошлой ночью их чуть ли не затопило, а сегодня они там замерзают. Если просто посмотреть на это естественным образом, разве не здравомысляще вернуться в Йоханнесбург?

Среди служителей послышалось бормотание и покашливание, пока Шуман не ответил:
— Брат Бранхам, мы вложили тысячи долларов в рекламу этой поездки. Мы уже взяли в аренду здания и землю. Даты и время также назначены. Люди запланировали свой приезд, и некоторые уже прибыли. Мы дали обещания и не можем нарушить свое слово.
— Что ж, я никому не давал обещаний, и утром я возвращаюсь в Йоханнесбург, — сказал Билл.
— И что же ты собираешься делать, когда приедешь туда? — спросил Юстус дю Плессис.

Тут-то они загнали его в тупик. Денег у Билла не было, а сам он не мог ничего сделать. Поэтому даже возвратись он в Йоханнесбург, он был бы вынужден иметь сотрудничество этих же самых людей, которые сейчас противились такому действию. Он и вправду попал впросак. Сидя там и размышляя о своей дилемме, Билл вдруг вспомнил то пророчество, которое пришло к нему в Шривпорте, штат Луизиана, когда Господь предупредил его о том, что сатана собирался устроить для него западню в Южной Африке. Билл полагал, что эта ловушка будет иметь отношение к колдунам и демонам. Но это было вовсе не так. Ах вот, где она, западня-то! Прямо здесь, среди его братьев-христиан! Политические челюсти их деноминационных систем сомкнулись вокруг Билла, крепко зажимая его в своих суровых, стальных клыках и не давая ему совершать то, что Господь велел ему делать. Его ситуация казалась безнадежной.

Билл предостерег своих спонсоров:
— Как Павел сказал давным-давно: “Вам надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы этих затруднений”. Так вот, братья, у Бога есть допустительная воля, но мне вовсе не нравится трудиться в Его допустительной воле. Я желаю находиться в Его совершенной воле.

Членам комитета понравилась идея, что у Бога есть допустительная воля. Один из них сказал:
— Я полагаю, что это как раз тот случай, когда мы можем хорошо действовать в Божьей допустительной воле. Брат Бранхам, почему бы тебе не спросить у Господа, можно ли тебе так поступать?
К этому времени уже пробило два часа ночи. Они спорили с десяти часов вечера. Усталый и обескураженный, Билл сказал:
— Ладно, так уж и быть. Я еще раз помолюсь об этом.

Билли Поль Бранхам, тихо слушавший этот четырехчасовой спор, проводил своего отца в спальню и закрыл за собой дверь. Он наблюдал, как его отец прошел по комнате и стал смотреть в окно на бурю, которая все еще бушевала. Его отец стоял, слегка сутулясь, и выглядел измученным. Пройдя через комнату, Билли Поль обнял Билла за плечо и сказал:
— Папа, не слушай ту кучу проповедников. Делай то, что Бог говорит тебе делать.
— Билли, я просто разрываюсь на части. Я не знаю, как смогу выполнить то, что Бог желает, чтобы я сделал. У меня вообще нет денег. Даже если я сейчас вернусь в Йоханнесбург, я не вижу, как я смогу проводить какие-либо собрания без сотрудничества этих людей. А они, как видишь, ни за что не хотят сотрудничать. Если я когда-нибудь и находился между молотом и наковальней, так это прямо сейчас.
— Папа, если никто больше во всей стране не будет стоять с тобой, то я буду стоять с тобой.
Билл обнял своего сына.
— Билли, помолись со мной.

Они встали на колени между двумя односпальными кроватями и начали вместе молиться. Однако вскоре Билли Поль поддался власти сна и позднего часа, заполз на свою кровать и заснул. Билл же, наоборот, не мог спать из-за чрезмерного беспокойства. Мысли его то и дело “рикошетировали” между “молотом” и “наковальней”, которые загнали его в эту ловушку. Так уж получилось: он был вынужден противодействовать самим же людям, которые пригласили его в Южную Африку. Как же ему удастся переубедить их? А что, если их невозможно переубедить? Как же тогда он сможет исполнить Божью волю в Йоханнесбурге и Дурбане без сотрудничества этих людей? Его дилемма казалась неразрешимой. Душевное волнение, обуревавшее его разум, было похоже на медленное выжимание влаги из мочалки; влага та просачивалась в уголках его глаз, с соленым привкусом виновато-горестных слез.

Около трех часов утра Билл почувствовал присутствие Ангела Господня. В следующее мгновение в воздухе образовался венчик Света и затем поднялся к потолку — под его янтарным сиянием стоял Ангел Господень. На улице неистово дул ветер, то усиливая, то уменьшая свое завывание, отчего дребезжали оконные стекла. Билл же дрожал от страха. При каждой встрече лицом к лицу с Ангелом Господним он испытывал тот же самый цепенящий трепет. Сверхъестественная сфера так и не стала для него привычной. Это было измерение, которое Билл не мог понять, и воздействие которого его человеческие чувства с трудом выдерживали. Однако, охваченный этим трепетом, он был счастлив, что Ангел пришел. Возможно, сейчас он выйдет из этого тупика.
— Кто эти люди, и что подразумевается под ними? — спросил Билл.
Ангел стоял, скрестив руки на груди. Хотя Биллу никогда не приходилось видеть Ангела улыбающимся, сейчас его пронизывающий взгляд казался суровым.
— Продолжай поездку с ними, — строго сказал Ангел. — Раз уж ты начал ехать с ними, то теперь тебе придется совершить это. Но запомни, если ты все же поедешь с ними на юг, за это ты пострадаешь. Разбуди Билли Поля и скажи ему: ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ: “Утро будет теплым и ясным”. Они рано отвезут Билли Поля в воскресную школу. Поскольку собрания так долго задерживались, Эрн Бакстер отправит Билли Поля назад за тобой, чтобы ты мог помолиться за больных. Будь готов ехать туда. Твой сын приедет с молодым человеком в черной машине. По пути он заедет за другим молодым человеком. После этого…
Тут Билл увидел двух туземцев, стоявших возле эвкалипта у моста. Один из них, одетый в белый костюм “сафари”, поднял руку и вот-вот собирался ударить другого африканца палкой. Ангел сказал:
— Билли Поль обратит твое внимание на это. Посредством этих знамений ты узнаешь, что я разрешаю тебе ехать на юг. Однако запомни: за это ты пострадаешь.

Когда Билл вышел из видения, Ангела уже не было. Разбудив своего сына, он сказал:
— Билли, меня только что посетил Ангел Господень.
Он передал Билли Полю слова Ангела, а затем поспешил в комнату, где спали Бакстер, Босворт и Стедсклю.
— Братья, проснитесь! У меня есть ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ! Он разрешил мне ехать с вами на юг, но за это я пострадаю, потому что это не совершенная воля Божья. Фактически, наши собрания не будут настолько успешными, какими они могли бы быть, так как на самом деле нам не следует туда ехать. Завтра утром эта буря прекратится… После этого он рассказал им остальные детали из видения.

Рассвет воскресного утра оказался ясным, тихим и теплым, как Ангел и сказал. Билли Поль отправился в воскресную школу с Эрном Бакстером и членами Национального Комитета. Вскоре двое молодых людей в черной машине привезли Билли Поля назад к дому, чтобы он позвал своего отца. Билл был готов ехать. По пути на собрание они проезжали через узкий мост. Там, возле эвкалипта, стояли двое туземцев. Один из них был одет в белый костюм “сафари”. Билли Поль указал на них рукой, сказав:
— Папа, посмотри! Тот человек держит палку и собирается ударить другого человека. Билл кивнул головой.
— Поль, помнишь, что я сказал тебе прошлой ночью? Мне можно ехать на юг, но за это я пострадаю.