Предостережение

Я был семилетним ребенком и только что пошел в первый класс, когда я испытал первый из многих эпизодов боли, которая так истощала, что я едва могу найти слова, чтобы ее описать. Она обычно начиналась, когда я играл, острая боль на боку моей шеи, спускающая к находящемуся рядышком плечу. Затем агонизирующие щупальца сдавливали мой затылок. Бессознательное состояние, которое часто следовало за этим, было желанным.

Мой отец был пастором, а позже евангелистом в Апостольской церкви среди испаноговорящих. Я родился в 1941 году, когда он был пастором в Финиксе, Аризона, а оттуда мы на короткое время переехали в Нью-Мексико, затем в Техас. В 1948 году, в начале моей болезни, мы жили в Веллэко, Техас, около пограничного городка Браунсвилла. Мы были большой семьей, и я был вторым из шестерых детей, и у моих родителей никогда не было финансовой возможности позволить себе расходы на обследование (не говоря уже о лечении) моего состояния. Мы никогда не знали, что вызывало атаки, которые я испытывал, однако они сохранялись в течение долгого времени и прогрессировали.

В начале 1948 года мой отец услышал от своих друзей и семьи в Фениксе, что были расшевелены огни пробуждения в Апостольской общине, и они страстно желали поделиться с ним своими свидетельствами. Они сказали ему, что район посетил проповедник из соседнего штата Уилльям Бранхам. У него было служение в Апостольской церкви в испаноговорящей общине, и его собрания не были похожи ни на что, что они когда-либо видели прежде. Они даже видели воскрешение мертвого. Папа сразу же решил, что это служение было чем-то таким, в чем он сам хотел лично убедиться.

Вскоре после того как папа услышал свидетельства из Финикса, он узнал, что брат Бранхам будет служить в Хьюстоне, Техас, который был примерно в 350 милях от того, где мы жили. Он знал о других в нашей церкви, которые также были больны, поэтому он пригласил их совершить поездку в Хьюстон с нами, заполнив два автомобиля членами своего стада.

Впервые я был вдали от своей матери, и это казалось такой длинной поездкой. Даже когда мы туда добрались, за меня не помолились сразу. Собрания проходили в огромной аудитории, и мы сидели на балконе каждый вечер, таким образом мы могли видеть все, что происходило на платформе. В третий вечер была моя очередь пройти в молитвенную очередь, и мой отец пошел со мной. Я помню, что брат Бранхам за меня помолился, затем он обменялся рукопожатием с папой.

После того как за меня помолились, у меня никогда не было другого приступа, и мои проведенные в схватках дни детства очень скоро стали нормальными. Кроме того, был один неожиданный результат произошедшей поездки, и это было исцеление рук моего отца. После рукопожатия с братом Бранхамом бородавки, которые тогда покрывали руки моего отца, начали исчезать, а к тому времени, когда мы вернулись домой, они полностью исчезли. И они никогда не возвращались. Папа не был заинтересован в себе, когда он взял меня, чтобы стоять перед пророком Божьим, однако Бог ему также позволил разделить физическое благословение.

Мой отец заболел в 1950 году, и в том же году мы переехали обратно в Финикс. В феврале 1951 года папа пошел, чтобы быть с Господом, в возрасте 37 лет, оставив мать в 33 года вдовой, воспитывающей шестерых детей.

Брат Бранхам приезжал в Финикс довольно часто, и в 1954 году он проводил кампанию в местной борцовской и боксерской арене под названием Мэдисон Сквэйр Гарден. Наша церковь отменяла намеченные служения для того, чтобы все могли присутствовать. Мы встречались в церкви, чтобы спеть несколько песен, затем мы вместе ехали в аудиторию, которая находилась в трех милях от того, где мы жили. В один вечер я сидел на балконе с некоторыми своими друзьями, и я был одет в ярко-красную рубашку. Прошло шесть лет после моего исцеления в Хьюстоне, и теперь я становился подростком. На платформе, которая была установлена в центре арены, брат Бранхам закончил проповедовать и проводил очередь различения. Неожиданно он повернулся и указал в сторону меня. «Тот мальчик там в красной рубашке, - сказал он, - я молился за него в Хьюстоне, и Господь исцелил его».

Затем он проговорил непосредственно ко мне: «Будь послушен своей матери». После мгновенной паузы он продолжил молитвенную очередь. Собственно говоря, я часто размышлял не только о том, что он сказал, но также и о том, чего он не говорил. Он не сказал: «Будь послушен своим родителям», что значило, что он также знал, что моего папы больше не было с нами.

Я знаю, что для моей матери было сражением воспитать нас, шестерых детишек. Но каким-то образом ей удалось удержать нас от улицы и в церкви, она каждую ночь молилась за нас и устанавливала для нас высокие стандарты, чтобы им следовать. Я уверен, что причинил ей значительную долю страданий, особенно в те трудные подростковые годы.

Я был старшим мальчиком и поэтому чувствовал, что я был также мужчиной в семье и что должен был иметь немного больше свободы, чем мать хотела мне дать. В наших окрестностях была определенная группа хулиганов, с которыми она не хотела видеть меня проводящим время, и я знал, что они оказывали плохое влияние, но при случае я ускользал, чтобы быть с ними. Часто я резко отвечал своей матери и говорил ей наперекор, даже при том, что в своем сердце я знал, что не надо быть таким непочтительным, и были случаи, когда я делал другие вещи, которые, как я знал, разбили бы сердце матери, если бы она узнала.

В течение нескольких лет Святой Дух помещал в меня этот физический предупреждающий знак и голос брата Бранхама, чтобы направлять меня и держать меня на верном пути, пока я не усвоил этот свой урок и не отдал свое сердце Иисусу Христу.

Благодатью Его я намерен оставаться на этом правильном пути до тех пор, пока не придет Иисус, чтобы отвести нас домой.